Метаморфозы с ДримВорлда

[drakonbeyshe]

Я был кочергой, ворошащей уголь в еще не потухшем камине,
гривастым степным жеребцом и в этой степи - пожухлой полынью,
я был серебристой струною на лютне пьяного менестреля,
и мошкой,летевшей на свет, но разбившейся в стеклах дверных фонарей

Я был полосатым пером остевым в оперении ястреба быстрого,
и ястребом, падавшим с неба в сиянии солнца весенне-лучистого,
и был я игрой для детей, что еще говорить не умеют словами,
и первым глотком молока, что они вбирают своими губами.

я был пятистопным ямбом и лучиной в келье поэта,
был первым свиданьем девичьим в конце нежаркого лета,
я был разноцветной галькой на диком заброшенном пляже
и морем, подножия скал подобострастно лизавшим...

я был смертоносным мечом у мечника рыжеволосого,
и мечником был - опасным, веселым и остроносым,
и черно-кровавым камнем, оплатою за работу,
и был я погибшей жертвой, так важною для кого-то....

я был уходящим в огонь, возвращался сквозь алое пламя,
и пламенем был , что сияло препятствием между нами,
трижды по десять лет я был заточен в восточную башню,
был я воспоминанием о праздниках дней вчерашних...

я был камышом, полым стеблем шуршавшим в болотной трясине,
и жарким твоим поцелуем, что тысячу лет на губах не остынет,
я был пограничной чертой, за которой лишь смерть и глухое безверье,
и в белой высокой стене был я тайной скрипучей зеленою дверью...

я был неотправленной вестью, что шлют с голубиной почтой,
и голубем был почтовым, сияющим крыльев сталью,
на гибкой ивовой ветви я был набухшею почкой,
и страшным проклятьем, что вслух озвучивать не пристало.

я был - кем я только не был! - бессонной ночью предсмертной,
и мутной водою Темзы, закованной в темный камень.
я был мгновением чуда, в висок летящим кастетом,
венком из цветов осенних, сплетенным родными руками...

я был снежной шапкой на самой высокой вершине,
с горы запредельной сорвавшейся страшной лавиной,
был путником пешим, под снегом навек погребенным,
и в путника девушкой зеленоглазой влюбленной...

я был обомшелым камнем в ряду таких же невзрачных,
что крепости неприступной образовали стены.
я был упругим лососем, резвившимся в играх брачных,
и черным клинком столетним, карающим за измену...

я был той самою искрой, что разжигает пламя,
палитрой темперных красок, игрою света с тенями,
надкушенной ампулой яда, плетью маркиза Де Сада,
забытою книгой в парке и тихим "не надо, не надо..."

я был водомеркой, скользящей по краю ряски в тенистом пруду,
был первой снежинкой. был тайной запиской, забытой у всех на виду...
случайной улыбкой, коварной задумкой, мячом у мальчишки в игре.
и мягкостью рук, поправляющих серьги - александрит в серебре...

я был недосказанным словом, я песней был недопетой,
я был охотником юным, чьи сети плетутся ловко,
был нежным цветок пачули, ловцом весеннего ветра,
и на руке брахмана старинной татуировкой.

я был золотым дублоном в цыганском звонком монисто,
и гибкой ивовой веткой над узкой рекой бурлистой,
я был тряпичною куклой, в сундук заброшенной черный,
забытой выросшей девочкой, ставшей дамой придворной.

я был последним виденьем, последней фантазией лета,
желтым листом, опадавшим в чуткие руки поэта,
я был удивленным шепотом, бьющейся синей жилкой,
и камнем седым и грозным на старых дорог развилке...

я был ожиданием чуда, я был растревоженным нервом,
я был сладким ядом любви, последним бывал и первым.
и взглядом из-под вуали, таким пронзительно синим,
и падал в объятия бреда, от ненависти обессилев.

я был стальным переливом воды и рыбой в ее глубине,
и то, что укрыто от взора людей, открылось сегодня лишь мне.
и был я знанием этим горд, и был я цветным мотыльком,
что летел на пламя тайных причастий, сгорая в белом огне.

я был заливистой трелью свирели ранним весенним утром,
и пастушонком юным, игравшим на той свирели коровам побудку.
был волком, глядевшим на стадо из глубины таинственной чащи,
и земляничным вареньем из пыльной банки - нет его слаще!